340. La Cour note que les requérants entendus à Tbilissi ont fait part de l'angoisse que leur causait l'éventualité de leur extradition vers la Russie. Ils ont confirmé que la même anxiété profonde avait habité les sept autres requérants, actuellement détenus en Russie (paragraphes 129, 132, 136 et 142 ci-dessus). Eu égard à la violence endémique qui sévit dans la République tchétchène depuis le début du conflit dans cette région et au contexte d'impunité (voir les passages pertinents des paragraphes 267 à 270 ci-dessus), la Cour ne doute pas que l'angoisse des requérants d'être confrontés à un danger pour leur vie ou à des traitements contraires à l'article 3 de la Convention ait été subjectivement fondée et réellement ressentie comme telle. La vision subjective des événements qui peut susciter chez l'individu de la crainte ou de l'incertitude quant à son sort est, sans nul doute, un élément important à prendre en compte lors de l'appréciation des faits (paragraphes 378-381 et 445 ci-dessous). Toutefois, lorsque la Cour examine une mesure d'extradition sous l'angle de l'article 3 de la Convention, elle apprécie tout d'abord l'existence d'un danger objectif dont l'Etat qui extrade avait ou devait avoir connaissance au moment de la prise de décision.
340. Суд отмечает, что заявители, заслушанные в г. Тбилиси, сообщили о том, что они обеспокоены тем, что будут экстрадированы в Россию. Они подтвердили, что такое же беспокойство испытывали семь других заявителей, в настоящее время содержащиеся в России (параграфы 129, 132, 136 и 142). Принимая во внимание постоянное насилие в Чеченской республике с начала конфликта в этом регионе и общую безнаказанность (см. соответствующие параграфы 267-270), Суд не сомневается, что обеспокоенность заявителей столкнуться с опасностью для жизни или с обращением, противоречащим статье 3 Конвенции, имела субъективные основания, и опасность действительно ощущалась как реальная. Субъективное видение событий может вызвать у лица страх или сомнение относительно его судьбы, что, несомненно, является важным элементом, который следует учитывать при оценке фактов (параграфы 378-381 и 445). Тем не менее, рассматривая меру экстрадиции в рамках статьи 3 Конвенции, Суд оценивает в первую очередь существование объективной опасности, о которой запрашиваемое государство, знало или должно было знать во время принятия решения.